Первая Арена. Охотники за головами - Страница 11

Это очень вкусно. Конечно, можно было бы добавить соли или каких-нибудь специй, но по крайней мере на вкус она готовая и свежая. Я чувствую как столь необходимый белок проникает в мое тело. Бри тоже уплетает свою порцию и я вижу облегчение на ее лице. Саша сидит рядом с ней, наблюдая и облизываясь, и Бри выбирает кусочек побольше, тщательно вытаскивает оттуда кости и дает Саше. Саша тщательно жует его и проглатывает, затем облизывается и снова смотрит на Бри, в ожидании добавки.

– Саша, сюда, – говорю я.

Она быстро подбегает и я беру кусочек своей порции, убираю кости и протягиваю Саше. Она проглатывает его за секунду. Преде чем я успеваю осознать, моя рыба кончается – так же, как и рыба Бри – а желудок снова урчит. Мне уже жаль, что я поймала так мало. И все же, сегодняшний ужин был самый большой за последние несколько недель и я стараюсь заставить себя быть довольной тем, что есть.

Затем я вспоминаю про кленовый сок. Я подскакиваю и достаю термос с полки, на которой спрятала его, и протягиваю Бри.

– Попробуй, – улыбаюсь я, – первый глоток твой.

– Что это? – спрашивает она, открывая термос и поднося его к носу. – По запаху ничего не понятно.

– Это кленовый сок, – говорю я. – Он как вода с сахаром. Только лучше.

Она нерешительно пробует, затем смотрит на меня широко открытыми от радости глазами. «Очень вкусно!» – кричит она. Она делает несколько больших глотков, затем останавливается и протягивает термос мне. Я не могу не поддаться искушению тоже сделать несколько больших глотков. Я чувствую легкую эйфорию от сладкого. Я наклоняюсь вперед и осторожно капаю немного в чашку Саши. Она вылизывает все без остатка – кажется, ей тоже понравилось.

Но я все еще голодна. В порыве слабости я вспоминаю про банку с вареньем и думаю – почему бы и нет? В конце концов, в том домике на горе есть намного больше, да и если сегодняшний вечер – не повод для праздника, тогда какой?

Я беру с полки стеклянную банку, откручиваю крышку, засовываю туда палец и зачерпываю побольше варенья. Я кладу его на язык и стараюсь задержать во рту так долго, как это возможно, перед тем, как проглотить. Это божественно. Я даю еще наполовину полную банку Бри. «Давай, – говорю я, – доедай. В новом доме еще всего полно.»

Глаза Бри широко раскрываются, когда она берет банку. «Ты уверена? – спрашивает она. – Разве нам не надо его беречь?»

Я трясу головой: «Пришло время побаловать себя.»

Бри не нужно долго упрашивать. За несколько секунд она вычищает банку, угостив разок и Сашу.

Мы лежим, облокотившись на диван и вытянув ноги к огню, и наконец я чувствую, что начинаю расслабляться. После рыбы, кленового сока и варенья силы медленно возвращаются ко мне. Я гляжу на Бри, которая уже почти дремлет, на ее коленях лежит голова Саши, хотя она все еще выглядит больной, впервые за долгое время я замечаю надежду в ее глазах.

– Я люблю тебя, Брук, – говорит она тихо.

– Я тоже тебя люблю, – отвечаю ей я.

Но она уже спит.

* * *

Бри лежит на диване напротив камина, а я сижу в кресле рядом – привычка, которой уже несколько месяцев. Каждый вечер, перед тем как пойти спать, она сворачивается калачиком на диване, боясь спать одна в своей комнате. Я составляю ей компанию, пока она не начинает дремать, затем отношу ее в кровать. Чаще всего мы не разводим огонь, но все равно сидим здесь.

Бри часто снятся кошмары. Раньше такого не было: помню, что до войны она легко засыпала. Честно говоря, я даже дразнила ее за это, называя «соня-Бри», ведь она могла уснуть где угодно: в машине, на диване, читая книгу в кресле. Но сейчас все изменилось; она не может заснуть часами, а когда ей все же удается задремать, сон ее беспокоен. Почти каждую ночь я просыпаюсь от того, что она всхлипывает или кричит за тонкой стеной. Кто может винить ее? Со всеми ужасами, которые мы повидали, удивительно скорее то, что она еще не свихнулась. Очень часто я сама не могу заснуть.

Ей очень помогает, когда я ей читаю. По счастливой случайности, когда мы бежали, Бри хватило ума захватить свою любимую книгу. «Щедрое дерево». Каждую ночь я читаю ее Бри. Я уже выучила ее наизусть и, когда сильно устаю, я закрываю глаза и читаю по памяти. К счастью, она короткая.

Я откидываюсь на спинку кресла, сама уже почти засыпая, открываю потрепанную обложку и начинаю читать. Саша лежит на диване рядом с Бри, навострив уши, и иногда мне кажется, что она тоже слушает.

«Жила в лесу дикая яблоня. И любила яблоня маленького мальчика. И мальчик каждый день прибегал к яблоне, собирал падавшие с неё листья, плёл из них венок, надевал его, как корону, и играл в лесного короля.»

Я смотрю на Бри, лежащую на диване, и вижу, что она крепко спит. Я успокаиваюсь. Может быть, дело было в огне, может быть, в еде. Сон – это то, что ей нужно сейчас больше всего, чтобы выздороветь. Я снимаю свой новый шарф, плотно завязанный вокруг шеи, и бережно укрываю ее грудь. Так ее маленькое тело перестает дрожать.

Я подкладываю последнее полено в огонь, сажусь обратно в кресло и смотрю на пламя. Я вижу, как оно медленно угасает, и жалею, что не принесла дров побольше. Но это и к лучшему. Так безопасней.

Дрова трещат и вспыхивают, а я облакачиваюсь на спинку кресла с чувством покоя, которого у меня не было уже много лет. Иногда, когда Бри засыпала, я читала книгу и для себя. Я вижу, что она лежит на полу: «Повелитель мух». Это единственная книга, которая осталась у меня, она уже изрядно потрепалась и выглядит, как будто ей лет сто. Странно ощущать, что в мире осталась только одна книга. Благодаря этому я понимаю, что многое принимала как должное, и тоскую по тем временам, когда были библиотеки.